Измерение плоскости страницы и пространство счета становится тем дополнительным измерением расшифровки текста, которым Мейяссу поверяет свое более традиционное герменевтическое предприятие, обнаруживющее в образах и персонажах поэмы Малларме зашифрованный кризис регулярного стиха, связанный с появлением верлибра, восприимчивость Малларме как к регламентации, так и к свободной стихии, счету и его сбою. Не удовлетворяясь однако такими глубинами смысла, таящимися в образах поэмы (хотя и повествующими о совершенно насущной для самого М. производственном кризисе в стихе), Мейяссу стремится подкрепить их некими эффектами на поверхности, перпендикулярной к аллегорическому прочтению. Для этого ему пригождается то систематическое колебание метода самого Малларме между сюжетной репрезентацией (пусть и бесконечно схематичной или аксиоматичной) и графическим пространством страницы (которое оказывается более надежной точкой опоры для интерпретации).

Если возможность ограничивать поэзию измерением «представления» отрицал уже сам Малларме, взыскуя ритуального события «причастия» (в акте чтения, повторяющем акт письма), то первым тем более не может ограничиваться предприятие Мейяссу и поэтому в качестве перпендикулярного к своему герменевтическому предприятию он добавляет счет, разворачивающийся «не в пространстве идей, но в пространстве слов».

Модернистскому искусству известны и более радикальные версии переопределения отношений между планом содержания и планом выражения (вплоть до полного истребления первого в леттризме, а модернизм в целом склоняется к смещению от иконической репрезентации к индексальной), но именно Малларме оказывается в той промежуточной точке, когда между идейным «представлением» и «причастием» к материальности означающего сохранялось напряжение и было возможно короткое замыкание между ними. Если зашифрованное В ПОЭМЕ совпадет с зашифрованным САМОЙ ПОЭМОЙ, тогда будет достигнут модернистский идеал двойного кодирования, состоится структурное совмещение лингвитисики и поэтики, примирение герменевтической глубины с объективностью количественных методов.

Однако, в этой попытке замыкания друг на друга двух измерений, оснащения семантического объема синтаксическим структурированием (или — насыщения структуры объемом) видится не просто удачное примирение, но только начало перспективы умножения мерности пространства художественного акта. В самом отклонении измерения поверхности страницы и счета графических единиц от традиционного пространства интерпретации сквозит возможность появления и следующего измерения, которые мы предлагаем называть прагматическим и которое делает ситуацию действительно трехмерной. Кроме глубин смысла или плоскости страницы существует ортогональное им обоим измерение жеста. О «перформативном» моменте оговаривается и сам Мейяссу, поскольку для того, чтобы некое число оказалось в тексте/текстом зашифровано должен быть совершен тот самый жест броска, на котором он однако не останавливается, устремляясь немедленно к манящим нумерологическим следствиям оного.

Знаменитая поэма Малларме анализируется Квентином Мейяссу как вместилище секретного кода, уникального числа, призванного помочь избежать случайности: заменить собой уже идущий на дно александрийский метр, но при этом не раствориться в контингентности верлибра. Наряду с этой «крипто-арифметической» трактовкой «Броска костей можно предложить и чисто прагматическую — уже само название поэмы подразмуевает не просто наличие числового результата, бесконечно осложняемое различными способами подсчета, но и очевидный жест, не позволяющий свести действие поэмы к модальности репрезентации (пусть и цифровой, а не аналоговой, а также бесконечно колеблющейся), но требующий внимания именно к перформативному и операциональному измерению.
Анализ именно этого — прагматического — момента «Броска костей» мы предложим как в качестве альтернативного анализу Мейяссу, так и в качестве отчасти подсказанного отдельными пассажами последнего.

The idea of and effects of a museum. Naive theory.
В октябре в Петербурге с лекцией «Идеи и эффекты музея с наивной точки зрения» выступил Тьерри де Дюв, чью статью «Артефакт», посвященную энонсиативным условиям искусства, мы уже публиковали в #17: Литературный позитивизм. Публикуем аудио-запись лекции, а также ее краткий конспект.

В готовящемся выпуске #_объектно_ориентированная_поэзия, будет опубликован диалог Павла Арсеньева с Тьерри де Дювом. По ссылке ссылка можете предзаказать выпуск уже сейчас и, тем самым, поддержать нашу работу.

Йоэль Регев предложил экскурс в критику корреляционизма и обзор течений спекулятивной философии. В центре их критического внимания — господствующее представление о том, что мы не можем познавать реальность как таковую, что всякое познание всегда загрязнено нашим вмешательством, вмешательством слона — в координатную систему посудной лавки. Т.о., корреляция — это примесь субъекта в процедуру/средства доступа к объекту/реальности. Так, согласно Канту, мы не можем познать вещь в себе, которая всегда опосредована нашими способностями созерцания и составления понятий. Мы всегда имеем дело не с реальностью, но только с тем, как она раскрывается для нас в жизненном потоке.

В семинаре участвовали: П. Арсеньев, Д. Бреслер, Д. Жуков, Г. Рыбму, А. Соловьев. Читался доклад Арсеньева «Убрать Гамлета»: большие данные против корреляционизма.

Во-первых, я должен признаться, что с задачей разбора текстов Pragmatism&Literature мы не справились и поэтому она переносится на следующий семинар — тема выпуска слишком важна для нас всех. Во-вторых, я должен сказать, что при этом семинар прошел довольно бодро и мы вышли на какие-то новые рубежи дискуссии о том, как связаны вопросы дескриптивной идентичности объекта обсуждения (по версиям Рорти и Фиша), «прагматической интерпретации» (в версии Шустермана), институциональных атрибутов последней, и того, почему делая своим объектом интерпретации канонических авторов (включая сюда канонических к сегодняшнему моменту непризнанных гениев модернизма), мы лишаем себя, возможно, шанса на прагматический способ действия, а также того, чем отличается прагматический интерпретативный жест как социальное (властное) действие от прагматической составляющей герменевтической практики.

1. Почему Латур? Как исследование технонауки (образца ANT) связано с прагматической эстетикой (образца Шустермана) и может обогатить прагматическую поэтику? П. Арсеньев представляет журнал Pragmatism today

2. Цифровые методы в литературоведении. А. Муждаба представляет «Distant reading» Франко Моретти и расскажет о летней школе по digital humanities в Ясной поляне

Девятая «прагматическая среда» успешно прошла — за обсуждением магистерской работы Григория Шерстнева (см. также статью в блоке ссылка Присутствовали и участвовали в обсуждении: П. Арсеньев, Д. Бреслер, А. Соловьев, Г. Шерстнев, К. Шерстнева.

Здесь появится описание от Д. Бреслера

В шестой встрече участвовали: П. Арсеньев, А. Конаков , Р. Осминкин, А, Соловьев.

Обсуждали «Науку в действии» Б. Латура и возможность расширения самой сети акторно-сетевой теории на область литературных фактов.

Tags: Тынянов, де Дюв, Дебре